Раиса САДУЛАЕВА. Человек, умевший мечтать*

/Очерк/

Человек должен мечтать,
чтобы видеть цель своей жизни.
Вольтер

Когда этот красивый, высокий, с открытым лицом и пронзительным взглядом человек входил в комнату, казалось, всё вокруг преображается: становится более ярким, значимым, весомым. В этом была магия личности чеченского актёра, писателя, поэта, драматурга, переводчика, театрального деятеля, народного артиста Чечено-Ингушской АССР Абдул-Хамида Хамидова. Кипящая в нём энергия творчества, ведущая его от одной воплощенной мечты к другой, врождённая интеллигентность в сочетании с блестящим умом, великолепным чувством юмора, простотой и жизнелюбием раз и навсегда покоряли сердца тех, кому посчастливилось общаться с ним.

С его именем связано возрождение в 50-60-е годы двадцатого века сферы культуры ЧИАССР, ведущих коллективов республики – Чеченского драматического театра имени Ханпаши Нурадилова и Государственного ансамбля песни и танца «Вайнах». Мудрый и дальновидный руководитель, гениальный создатель ярких драматургических полотен, деятель культуры, открывший зрителю целую когорту талантливых артистов – это Абдулла Хамидов.

Всё начинается с мечты

Он родился в красивом чеченском селе Старые Атаги в самый разгар осени – 15 октября 1920 года. Счастливое детство, вобравшее в себя брызги щедрого солнца, весёлое бурление речки, горячую пыль сельских улиц, по которым носилась их неугомонная мальчишечья ватага, пожалуй, было самой радостной порой его жизни. Он тогда не знал, что впереди его ждут годы испытаний и трагических событий. На его короткий век их пришлось немало.
Уже в детстве в нём обнаружился недюжинный ум и любознательность.

Он черпал мудрость из рассказов стариков, впитывал в себя народный фольклор и юмор, которыми была щедро сдобрена сельская жизнь, с упоением слушал родные напевы, нанизывая увиденное и услышанное на нить своей памяти. Он записывал тирады завзятых острословов, восхищаясь их виртуозным владением родным языком, и копил, наращивал, приумножал те вербальные сокровища, которые были рассыпаны по всей канве его беззаботной и прекрасной юности.
В четырнадцать лет в нём зародилась мечта стать поэтом. Он сочинил свои первые стихи, а потом рискнул и рассказ написать. И был очень горд, когда их опубликовали в местной газете. Он начал читать. Много. Запоем. Каждая свободная минутка – новым страницам. С тех пор книги навсегда войдут в его жизнь, а чтение станет непременной, обязательной, необходимой, как воздух, её частью.

К слову, будущая жена Хамидова – Малика обратила на юношу внимание потому, что он постоянно носил с собой кипу книг, всегда был в центре внимания, и вокруг него постоянно вилась молодёжь.
…Он влюбился в театр, когда в 15 лет поступил в педагогическое училище в станице Серноводская. Вообще-то, из родного села, от греха подальше, его увёз дядя, прознав о вольном характере племянника, о непререкаемом авторитете, благодаря которому парнишка стал лидером местной молодёжи и получил прозвище «Деваша» (дядя, дословно – брат отца), потому что даже ребята постарше прислушивались к его мнению и считались с его словом. Обо всех проделках Дяди и его команды жители села судачили, осуждающе прицокивая языками.

Но эта первая в жизни юноши «ссылка» оказалась счастливой. Дело в том, что в училище был свой театральный кружок, часто выступавший на смотрах художественной самодеятельности. Абдулла стал самым активным его участником. И с этого времени вопрос о выборе будущей профессии для него был окончательно и бесповоротно решен. Он мечтал войти в таинственный мир подмостков и блестящий круг драматических героев. А когда в восемнадцать лет узнал, что в республике начался набор абитуриентов для поступления в Государственный институт театрального искусства, то явился одним из первых на творческие туры. И блестяще прошел их! Так он стал студентом актёрского факультета ГИТИСа. Шёл 1938-ой год.

В студенческие годы А. Хамидов увлёкся переводами: «Мещанин во дворянстве» Жана-Батиста Мольера, «Власть тьмы» Льва Толстого, «Отелло» Уильяма Шекспира и другие пьесы он перевёл на свой родной язык, надеясь когда-нибудь увидеть их на сцене чеченского национального театра.
Учеба открыла ему новые горизонты, радостное осознание того, что он теперь является частью того великого и притягательного явления, которое называется Театр. Он загорелся идеей творчества, будущие постановки теснились в его голове, мысленно он уже видел героев бессмертных произведений, произносящих монологи на подмостках родного грозненского театра. Спустя годы эти его мечты сбудутся.

Со студенческой скамьи
во фронтовую бригаду

Но окончить институт Хамидов, как и другие студенты СССР в трагическом 1941-ом году, не успел – грянула Великая Отечественная война. Вместе с друзьями его откомандировали в Грозный: лозунг военного времени «Все для фронта, всё для победы!» для театральных работников стал отправной точкой для создания патриотических, поднимающих боевой дух фронтовиков спектаклей.

Чечено-Ингушский драматический театр встретил Абдул-Хамида и других студентов ГИТИСа, прибывших в республику, как долгожданное подкрепление. Многие артисты театра были призваны в действующую армию, и обедневший актерский состав требовал вливания новых творческих сил. А. Хамидов играл в постановках, помогал в работе по созданию фронтовых бригад, и его деятельная натура, авторитет среди коллег сразу же привлекли внимание руководства министерства культуры республики: двадцатидвухлетнего актёра назначают директором театра.

Это был трудный период для молодого директора: «боевые гастроли» – организация выступлений коллектива со спектаклями в армейских частях и госпиталях по всему Северному Кавказу, в Ставрополье и Краснодарском крае, перед строителями оборонительных сооружений на подступах к Грозному – требовали невероятных сил, бессонных ночей, постоянных переездов… Но все работали самоотверженно и без жалоб: они видели со сцены глаза бойцов, их решимость в любой момент подняться в атаку, их сочившиеся кровью раны, видели, как преображаются на спектаклях их лица, как они озаряются улыбками. Это придавало артистам сил. А еще письма из частей, в которых коллектив театра благодарили за выступления…

Указом Президиума Верховного Совета ЧИАССР «За образцовое художественное обслуживание частей Красной Армии в дни Великой Отечественной войны и за вклад в развитие искусства республики» 30 июня 1943 года Абдул-Хамиду Хамидову, в числе других коллег, было присвоено звание Заслуженного артиста ЧИАССР.
В том же году он пишет первые страницы пьесы «Совдат и Дауд», которой суждено было стать одной из самых блестящих и любимых публикой постановок в репертуаре национального театра.

«Спектакль отменяется»

22 февраля 1944 года на сцене Чечено-Ингушского театра шел спектакль «Олеко Дундич». Зрители мерзли в плохо отапливаемом здании, но забывали о холоде, видя как ярко, темпераментно играют актёры. Вдруг дверь в зал распахнулась, вошли вооруженные солдаты и направили автоматы на зрителей. Те, думая, что это часть представления, бурно зааплодировали. Но тут на сцену поднялся директор театра. С затуманенными от внутренней боли глазами, срывающимся голосом А. Хамидов произнёс: «Спектакль отменяется! Прошу разойтись по домам!»…

На следующий день началось выселение чеченцев и ингушей с родной земли. Руководство НКВД, опасаясь восстания и сопротивления, на которое могли поднять народ образованные и пользующиеся авторитетом личности, приняло решение: известных в республике людей отправить к местам выселения чуть позже. Те несколько дней, в которые Абдулла Хамидов и вся группа политических, общественных и культурных деятелей ждали своей депортации, они видели страшные картины опустевшего, разоренного Грозного: всюду на улицах валялись вещи, утварь, предметы мебели, которые ссыльным не разрешили взять с собой, проёмы открытых дверей зияли, как застывший крик, и надо всем висела пугающая, нечеловеческая тишина – даже птицы покинули осиротевший город…

Родители, сестры и единственный брат, все родственники Абдуллы Хамидова были высланы в первый же день операции «Чечевица». Он со своей семьёй – женой Маликой и полуторагодовалой дочерью Ларидой – ждал своей очереди. Малика пыталась выменять на рынке всё более-менее ценное в доме на продукты питания.

Абдулла Хамидов тоже готовился к отъезду: каждый день он приносил с работы огромные кипы документов, афиш, фотографий, распечаток пьес, освобождал ящики и баулы от продуктов, приготовленных женой в дорогу,и заполнял их архивом театра… «Хлеб можно найти, а эти бумаги – уникальны, их нужно спасать», – внушал он растерянной Малике. Спустя годы, возвращаясь после выселения домой, он привезёт весь этот архив обратно, сохранив тем самым ценнейшие свидетельства истории чеченского национального театра с момента его зарождения в 1931 году.

…Пятьдесят лет спустя, в новогоднюю ночь 1994-95 годов, во время штурма Грозного, дом, в котором жила семья Хамидовых, был стёрт с лица земли бомбардировщиками. В огне пожара погиб тот самый бесценный архив, который благодаря Абдулле Хамидову пережил сталинскую ссылку…

Письмо к Сталину

Тогда они еще не знали, что долгие тринадцать лет им суждено выживать в казахских и киргизских степях, в сибирской глуши. Что опустевшие улицы городов и сёл, их родные дома скоро заполнят чужие люди. Что неубранные декорации на подмостках чеченского театра покроются инеем…
А. Хамидов разделил судьбу своего народа. Клокотавший в его груди гнев на тех, кто обрёк ни в чем не повинных людей на смерть, на несправедливое, клеветническое клеймо «врагов народа», не давал покоя, гнал сон, не выпускал сердце из цепких объятий горестных раздумий.

Не отпускала и тревога за родных: «Что с ними, живы ли отец, мать, сёстры, брат?» Таких разлученных семей среди переселенцев насчитывалось немало. Искать друг друга официально было невозможно: ссыльные не могли покидать населенный пункт без разрешения спецкомендатуры. Но в Джамбульской области, куда попала семья Хамидова, был один верный способ найти хоть какую-то информацию о сосланных – базар, на который разрешалось приезжать жителям близлежащих сёл. Здесь в разных уголках рынка можно было услышать кричащих в толпу людей: «Эй, чеченцы, не знаете ли что-нибудь о…?» И дальше следовали фамилии высланных. Вахидовы, Ахмадовы, Гадаевы… Так Абдулла нашел и своих…

Переселенцы жили впроголодь, и чтобы выжить, старались обработать любой доставшийся им клочок земли. Дочь писателя и сейчас помнит, как родители собирали красную картошку, как мама осматривала высокие стебли кукурузы в поисках початков, как отец со своим дядей закатывали на старенькую покосившуюся тачку огромные тыквы…
А. Хамидов к тому времени уже работал художественным руководителем Дворца культуры сахарного комбината Джамбульской области. Зарплату не платили, вместо неё выдавали сахар, но для ссыльных любая работа была большой удачей.

О его энергичной и плодотворной деятельности ходили легенды. Вскоре, получив разрешение спецкомендатуры, он переезжает с семьёй в Киргизию, город Фрунзе (ныне Бишкек), куда был приглашен на должность старшего методиста Республиканского Дома народного творчества.
В 1945 году А. Хамидов написал письмо Сталину. О чудовищной ошибке, допущенной в отношении его народа, о сотнях героях-чеченцах, с честью защищавших Родину на фронтах Великой Отечественной, о том, что каждый из них и сегодня готов доказать свою преданность и верность Отчизне. Ни о чем не просил, только один вопрос задал: можете ли Вы разрешить мне создать из числа спецпереселенцев – представителей кавказских народов – театрально-концертный коллектив, чтобы выступать для поддержки высокого морально-патриотического духа бойцов и тружеников тыла…

Это письмо с резолюцией «разрешить» само по себе было свершившимся чудом, но оно же дало возможность А. Хамидову организовать «Кавказский ансамбль песни и пляски». Со всех концов Казахстана и Киргизии собирал он талантливых певцов, танцоров и музыкантов для своего интернационального коллектива. Оклеветанные, униженные, брошенные на произвол судьбы, едва выживающие в суровых условиях ссыльные не могли поверить, что им дан шанс громко заявить о своей культуре, петь на родном языке, в танце передавать несгибаемость их духа и боль тоски по родине. Чеченцы, ингуши, балкарцы, карачаевцы …Они объездили с концертами всю Киргизию и Казахстан и стали единомышленниками и товарищами, объединенными одной судьбой. И много лет спустя, встречаясь друг с другом в разных уголках Кавказа, они, как братья, крепко сжимали друг друга в объятиях и не стыдились набежавших слёз…
Через два года власть, усмотревшая в огромном успехе и популярности «Кавказского ансамбля» «идеологическую угрозу», расформировала его.

Возрождение «Вайнаха»

Жизнь в ссылке приучила Абдуллу Хамидова к потерям. Ограничения, пересуды, косые взгляды и даже открытая враждебность по отношению к спецпереселенцам были обычным делом. Закрытие «Кавказского ансамбля» стало неприятной, однако вполне ожидаемой новостью. Но Хамидов сдаваться не собирался. Отнюдь. Он уже строил планы покорения следующей мечты, когда в марте 1953 года умер Сталин. Общество спецпереселенцев кипело в ожидании устранения всех препонов на пути к земле отцов. Но еще невыносимо долгих четыре года чеченцам пришлось ждать разрешения на возвращение домой. Запрет на выезд немного смягчала отмена некоторых ограничений, действовавших в отношении ссыльных.

В 1955 году произошло еще одно важное событие: в Алма-Ате было принято решение издавать газету «Къинхьегаман байракх» («Знамя труда»), в которой на русском, чеченском и ингушском языках рассказывалось о жизни переселенцев. Абдуллу Хамидова пригласили на должность журналиста в отдел культуры газеты. На её страницах он печатал произведения вайнахских писателей и поэтов, статьи о певцах, танцорах, музыкантах, художниках, артистах. И очень скоро о творческих людях бывшей Чечено-Ингушетии знал весь Казахстан. Одним из опубликованных в газете литературных сочинений стал рассказ А. Хамидова «Шапка Абубешара». Как покажет время, все произведения Хамидова были обречены на всенародную любовь.

В то же время он получил предложение от радиокомитета Казахстана возглавить вновь созданный чеченский отдел редакции. Вещание было скудным – всего два раза по 20 минут в неделю и 30-минутный выпуск по воскресеньям, но возможность выходить в эфир и представлять свой народ на республиканском радио дорогого стоила.
А. Хамидов взялся за работу с энтузиазмом. Ему хотелось в передачах как можно больше рассказывать о своих земляках, их достижениях в труде – на производстве и в сельском хозяйстве, о культуре и традициях, о родном языке, который они берегли как зеницу ока. Чеченцы, затаив дыхание, со слезами радости и с невыразимой благодарностью слушали его радиопередачи, а в тот день, когда известная казахская певица на чеченском языке исполнила песню на стихи А. Хамидова, их глаза светились гордостью…

Надо отметить, что у Абдуллы Хамидова была удивительная способность находить и вытаскивать на свет талантливых людей: он исколесил всю республику, расспрашивая жителей о местных знаменитостях, выискивал, уговаривал и привозил их отовсюду. Они не успевали опомниться, как уже сидели перед микрофоном в его радиостудии.

Год спустя А. Хамидов был приглашен в качестве литературного консультанта в Союз писателей Казахской ССР, а его театроведческие статьи стали регулярно выходить в газетах и журналах республики. Исследование пьес великих зарубежных и русских драматургов: «Коварство и любовь» Ф. Шиллера, «Ромео и Джульетта» У. Шекспира, «Без вины виноватые» А. Островского, «Васса Железнова» М. Горького и других – были написаны ёмко, с глубоким знанием предмета, с тонким пониманием всех нюансов драматургического искусства.
…А в это время в Грозном шла невиданная по масштабам и трудностям исполнения работа по восстановлению Чечено-Ингушской республики, созданию её органов власти и условий для принятия возвращающихся из ссылки жителей.

…Январь 1957 года. Малика бежала навстречу дочери, возвращавшейся из школы. Платок сбился с головы. Слёзы градом катились из глаз. Увидев дочь, она вскинула руки и закричала: «Ларида, дорогая моя. Только что сообщили: Чечено-Ингушская республика восстановлена. Скоро мы вернёмся на родину, на Кавказ!» Девочка, не помнившая и не знавшая ту родину, которой её лишили в младенчестве, но о которой с такой нежностью рассказывали все вокруг, подбросила в воздух портфель и залилась радостным смехом: «Урааа! Мы поедем домой!» Вечером, когда отец вернулся с работы, она впервые увидела на его лице счастливую улыбку.
Абдуллу Хамидова назначают председателем комитета по подготовке чечено-ингушского ансамбля песни и танца. Задача перед ним поставлена архисложная – собрать состав коллектива и подготовить его к концертной деятельности.

Стало очевидным, что артисты будущего «Вайнаха» одними из первых смогут вернуться в Грозный. И к штабу А. Хамидова началось настоящее паломничество сотен желающих записаться в ансамбль: всякий, кто умел петь, танцевать, играть на народных музыкальных инструментах, умолял взять его в коллектив. Ажиотаж отнимал много нервов и времени, но и дал значительное преимущество Хамидову: огромный выбор претендентов позволил ему отобрать лучших.

Добирался ансамбль домой долго и трудно. На иных перегонах их вагоны часами и днями ждали следующего в нужном направлении состава. Но невозможно описать ту радость, которая плескалась в глазах едущих на родину, то волнение и нетерпение, которым был охвачен каждый из них…

Холодное лето 57-го года

Когда улеглось невероятное возбуждение от приезда в Грозный, А. Хамидов занялся устройством ансамбля. Оказалось, что для него нет не только репетиционного зала, но даже негде разместить прибывших. В нескольких местах, куда направили ансамбль – школы и сельские клубы – все было занято теми, кто приехал раньше. Помыкавшись туда-сюда, он договорился с директором Дворца культуры нефтяников, и тот дал приют артистам. Причем отвести ансамблю смог только спортивный зал: остальные помещения уже были заняты.
А. Хамидов оглядел зал, собрал своих помощников и приказал застелить пол соломой, оставив посередине дорожку для прохода. В двух раздевалках поселил многодетные семьи артистов, остальные разместились на соломенном полу: здесь же спали, ели, разучивали песни и придумывали танцы.

В малюсенькой комнатушке, служившей билетной кассой ДК, устроили семью директора ансамбля А. Хамидова. Но ему самому выпадали лишь редкие минуты отдыха: дни напролет он занимался решением жилищной проблемы членов коллектива, поиском репетиционной площадки и места временной дислокации ансамбля. Ему удалось добыть для своих артистов участки земли под строительство индивидуальных жилых домов и ссуду для покупки стройматериалов.

Позже возрожденный коллектив получит репетиционную площадку и начнёт готовить свою первую концертную программу. Спустя годы «Вайнах» станет одним из ведущих танцевальных ансамблей Советского Союза и объездит с гастролями весь мир, представляя зрителям планеты культуру чеченского народа.

Возвращение в театр

Так всегда было в судьбе А. Хамидова: его «бросали» на самые тяжелые участки работы, чтобы сдвинуть с мёртвой точки неподъемную махину накопившихся проблем, наладить деятельность учреждения культуры, вывести его на высокий творческий уровень. В 1959 году за большие заслуги в деле развития национального искусства ему было присвоено звание народного артиста ЧИАССР.
Едва он поставил на ноги государственный ансамбль песни и танца, как министерство культуры обратилось к Хамидову с новым заданием: надо поднимать национальный театр и организовать деятельность Союза писателей ЧИАССР. Его назначают директором Чечено-Ингушского драматического театра имени Героя Советского Союза Ханпаши Нурадилова (это имя ему было присвоено в 1943 году в память о подвиге Х. Нурадилова, совершенном в битве за Сталинград). Помимо этого, на два года – с 1959 по 1961 годы – он становится председателем Союза писателей республики.
К тому времени вышел первый сборник произведений А. Хамидова, в который вошли его сатирические рассказы «Дурда и Дарга», «Похождения Гирмасолты», «Платье – туда, платье – сюда», «Экзамен» и одноактная пьеса «Абубешар». Между тем ему удалось завершить и начатую до выселения пьесу «Совдат и Дауд».

Театр его притягивает как магнит. Он самым активным образом помогает своим театральным коллегам в организации национальных студий в крупнейших театральных ВУЗах страны. Мало того, он лично ездит по всей республике, отбирая талантливых молодых людей для поступления на актерский, режиссёрский и театроведческий факультеты. При этом он и сам страстно мечтает завершить своё актерское образование, прерванное войной, и делает это экстерном, но уже не в ГИТИСе, а в Ленинградском государственном институте театра, музыки и кинематографии, где ведёт курс по чеченскому языку и этике для студентов из ЧИАССР.
За эти годы на посту директора Абдулла Хамидович заложил творческий фундамент, который позже позволит чечено-ингушскому театру войти в десятку лучших национальных театров страны.