Менталитет определяют как «самосознание группы», которое проявляется в ежедневном быте, общении, полуавтоматическом поведении членов этой группы.
«Этнический менталитет устойчив, но естественные, порой насильственные формы существования народа меняют его, искажают соотношение элементов в строе мысли. И тогда следует обращаться к объективным свидетельствам об исконной специфике менталитета». [1: 20]
Что же является «объективным свидетельством»? Прежде всего, текст как материальное воплощение культуры, аккумулирующее научную, религиозную, художественную и т.д. картины мира, которые в совокупности составляют некую «целостную модель, свойственную определенному типу культуры» [2: 212], а именно – национальную картину мира.
«Вербальный текст, помимо явного содержания, из-за которого он, собственно, и создается, в неявной форме содержит информацию об этнической (и индивидуальной) ментальности автора текста и отражает культурные смыслы, в том числе и этнические». [1: 80].
Пик средоточия культурно-этнических смыслов приходится на фольклорные произведения. Поэтому исследователь через анализ фольклорного слова с наибольшей степенью достоверности приближается к постижению этнической ментальности и выявлению доминантных признаков народной культуры.
Однако, как было сказано выше, в результате определенных исторических и прочих внешних обстоятельств возможна деформация менталитета, которая проявляется либо в актуализации тех или иных нравственно-этических категорий, либо в отказе от каких-то из них, временном выдвижении на передний, более крупный план ранее не столь существенных ментальных особенностей и, напротив, отходе казавшихся незыблемыми глыбами констант на задний план.
В этом случае изменения, происходящие с этнической ментальностью, трудно отследить с помощью фольклорного материала, который не столь богато представлен в современности. Зато художественная литература открывает для этого широкие и интересные перспективы. Тем не менее, если фольклорный текст, будучи результатом коллективного народного творчества, отшлифованного веками, являет более правдивый вариант ментальности, то экспертиза этнической ментальности в контексте художественного произведения сопряжена с определенными сложностями, так как содержит индивидуально-авторскую концептуальную картину мира.
Следовательно, перед литературоведом-культурологом-этнолингвистом стоит непростая задача отделить во «второй реальности» личностное «Я» писателя от «Я» этнического и не подменить по ошибке одно другим.
Бытует мнение, что «мысль о ментальности возникает тогда, когда мы видим что-то, не похожее на нас самих, а потому менталитет может быть тестирован только извне. <…> своим носителем менталитет не может быть отрефлексирован и сформулирован». [1: 19]. Нам кажется лишь отчасти справедливым такой подход.
Действительно, при соприкосновении с иной культурой и обнаружении различий возникает некий культурный шок, «конфликт культур», который и есть сигнал о наиболее ярких ментальных характеристиках того или иного этноса. Однако при анализе отражения ментальности в зеркале художественной словесности человек, принадлежащий к той же национальной и языковой общности, что и автор, с наибольшей долей вероятности сумеет более объективно дифференцировать индивидуально-авторское видение от этнического, увидеть и осмыслить этнические нюансы, которые «другими» останутся незамеченными, проникнуть вглубь подводного мира авторских идей, а не барахтаться неуклюже на поверхности необъятного океана, а также понаблюдать, как «работает» этническое самосознание в данной творческой концепции, насколько оно помогает художнику слова решить стоящие перед ним задачи, наполняется ли дополнительными оттенками.
Есть писатели, чье творчество впитывает национальное своеобразие мышления и поведения с наивысшей степенью концентрации. В мировой литературе – это феномен латиноамериканской прозы.
В современной чеченской литературе самый свежий, сочный, терпкий букет национально-ментальных «запахов», бесспорно, вбирает в себя проза Мусы Бексултанова, Мусы Ахмадова, позия Лечи Абдулаева и некоторых других мастеров пера. В последнее десятилетие к этому «медово-горному разнотравью» чеченской ментальности примкнуло и творчество писателя-билингва, переводчика Сулимана Мусаева…………………………………………………
Продолжение читайте в журнале «Нана» №2. 2024
